Пиариться или делать: кто реально готов отстаивать интересы коренных народов Севера

Госреестр коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока сформируют не раньше февраля 2022 года. Об этом журналистам заявил представитель Федерального агентства по делам национальностей (ФАДН) Тимур Цыбиков в кулуарах Форума коренных народов в Салехарде.

Сейчас, по словам Цыбикова, подано лишь около 2,5 тыс заявлений из 28 регионов, где проживают общины коренных этносов. Причем больше половины заявок приходится на один субъект - это Ямал. Это очень мало, учитывая, что на Ямале проживает 42 тысячи "коренников" (это 8% населения округа).

То ли сами власти не популяризуют идею госреестра, то ли местным жителям он не важен. Между тем, по задумке правительства России, лишь те общины, которые попали в реестр, могут претендовать на реальную господдержку.

Впрочем, мер поддержки со стороны государства пока явно недостаточно. Зато угроз традиционному образу жизни коренных народов все больше. Именно об этом на форуме в Салехарде говорил президент Ассоциации коренных народов Григорий Ледков. Вот лишь некоторые проблемы, с которыми сталкиваются российские автохтоны.

Традиционные виды промыслов (охота, рыболовство, оленеводство), как правило, убыточные. А еще больший ущерб им может наносить крупный бизнес. Как соблюсти баланс между локальным и глобальным, непонятно.

Количество целевых мест в крупных вузах для представителей коренных народов недостаточное. Да и целевые договоры работодатели с ними заключают неохотно.

До сих пор в законе не закрепили понятие "кочевого образования" для детей тундровиков, которые не могут ходить в привычную школу.

Угрозой для традиционного быта могут быть и нацпарки и биосферные заповедники, где запрещены любые виды хозяйственной деятельности. А порой даже въезд на территорию нацпарков ограничен. Как же тогда здесь пасти оленей или ловить рыбу?

Стоит напомнить, что сам Ледков - не просто общественник, а опытный парламентарий. Раньше был депутатом Госдумы, а теперь стал сенатором от Ямала. Так что критика из его уст выглядит по меньшей мере странной. У него куда больше законодательных рычагов, чтобы изменить ситуацию, чем у рядового оленевода или рыболова.